Павел Тулаев. ИСТОРИЯ «ПОСТИСТОРИИ»

ВИТАЛИЯ КОВАЛЁВА.

Недавно одна приятельница подарила мне сувенирного совёнка, привезённого из Индии. Сова, как известно, тотем Афины – богини мудрости и справедливой войны. Кто не слышал крылатую фразу Гегеля «Сова Минервы вылетает в сумерки»!

Сувенир стал предвестником. На следующий день после символического подарка я узнал о смерти яркого философа-гегельянца Виталия Ковалёва (1949-2025). Наш современник создал оригинальное учение о диасофии, написал серию очерков о парадигме разума и времени, о постистории, метанауке и эволюции человека.

В данном случае важно то, что Виталий Иванович в течение нескольких лет был моим близким собеседником, одним из ведущих авторов организованного мною Творческого объединения «Собор». Оно было основано в Москве в самом конце 1980-х годов, в период брожения и пробуждения умов, и представляло собой собрание молодых мыслителей, жаждавших знаний, самореализации и славы.

Виталий был типичным интеллигентом с диссидентским образом жизни. Он был среднего роста, с крепким телосложением и широким лицом, которое оживляли умные, игривые глаза. Немного удлинённый нос с горбинкой угрожающе нависал над короткими, тёмно-русыми усами, подчёркивавшими независимую натуру.

Будучи изначально поэтом-бардом, Ковалёв получил философское образование в Московском государственном университете, духовно развиваясь на почве немецкой и русской философии. Свои небольшие опусы-эссе он, в частности, оглашал в клубе «Мысль и образ» культуролога и литературоведа Михаила Эпштейна. Меня удивил тот факт, что Виталий Иванович работал тогда ночным сторожем в Еврейском театре Москвы.

Когда Ковалёв забрёл на мои семинары, проходившие в Центральном доме ВООПИиК на ул. Разина, 8 под эгидой общества «Прометей», мне предоставилась возможность прочитать несколько очерков философа в машинописном виде: «Эссе об эссе», «Истлевший рыцарь», «Почему я не люблю искусство авангарда» и другие. Я был под впечатлением изящного стиля, глубокой мысли и вполне уловимой иронии, которая добавляла перцу в остроумные блюда автора.

Очевидно было и другое: Виталий Иванович, будучи старше меня на 10 лет, уже обладал сложившимся мировоззрением, которое было систематизировано и многосторонне осмысленно, в частности, в проспекте «Курса спекулятивного мышления».  К тому же, он был семьянином, и мне доводилось иногда бывать у него дома в Измайлово, где меня гостеприимно встречали любезная супруга Елена и милая дочь Лаура. В домашней обстановке мы вели неторопливые беседы, спорили, искали истину.

Впрочем, философ утверждал, что истину можно не только понять, осмыслить, но даже увидеть. В подтверждение он показывал рукотворную модель «идеоэйдоса», структуры универсальной идеи, сплетённую им из проволоки. У него были также рисунки, чертежи и расчёты, демонстрировавшие различные аспекты и проявления божественного Логоса, элементы которого проникают друг в друга, подобно китайским принципам Инь и Ян.

Парадигма времени Ковалёва, преодолевающая линейность и дурную бесконечность, представляет собой закручивающуюся спираль, где каждый виток более короткий и динамичный. Независимо от американского мыслителя Фрэнсиса Фукуямы он пророчествовал о «конце истории» как некой предельной точке Омега, в которой произойдёт выход за её границы на просторы «постистории». И это не будет пустота неопределённого будущего, поскольку прошлое по закону сворачивающейся спирали «въезжает» в настоящее, а затем сливается с вечным.

По утверждению мыслителя, его диасофия – это сквозная мудрость, философия, выходящая за свои сущностные пределы. Она является проникновением в жизнь и возвращением жизни в недра философии. Это «мысль, достигшая бытия, сущая мысль, и бытие, ставшее мыслью».

«Диасофия объединяет Логос и Софию, диалектику и метафизику, понятие и реальность, она есть философия как всеобщая стихия человеческого духа, сам дух, возвращающийся и возвратившийся к себе из своего отчуждения».

Такая методология возникла из желания преодолеть смысловую мозаичность, дискретность, разобщенность исторического знания, которое готово слиться в единую систему. Она стремилась увидеть «ряды перевоплощений каждой отдельной сущности в непрерывности всеобщей связи».

Позже Ковалёв уточнил, что его диасофия не даёт ответа на все принципиальные вопросы бытия, она – «лёгкое касание, мгновенный контакт с установленным смыслом и – дальнейший полёт навстречу открывающемуся многообразию».

В целом самобытный философ-гегельянец проповедовал мысль о том, что нашу планету захватила «великая революция духа, идущая на смену недавно господствовавшему разрушительному духу революции».

Виталий Иванович с удовольствием принял моё предложение стать одним из авторов «Вестника Прометея», а затем «Соборника» и других редактируемых мной изданий. Первые его публикации были осуществлены в рамках упомянутого творческого объединения, в память о котором в моём личном архиве сохранилось много материалов, включая фотографии и аудиозаписи.

Став ведущим философом нашего круга, Ковалёв регулярно выступал на семинарах и конференциях: «Народ и интеллигенция», «Русское: как мы его понимаем?», «Россия и Европа: опыт соборного анализа», «Империя. Монархия. Личность», «Конец или спасение?». По моей личной инициативе и организационной поддержке он прочитал в 1990 году небольшой курс лекций «Диалектика, София и Метафизика Свободы» по немецкой и русской философии. Они были стенографированы и позже частично опубликованы: «Шеллинг. В поисках абсолюта; Гегель: философия как абсолютный идеализм»; «Вл. Соловьев и Фр. Ницше: богочеловечество или человекобожество?»; «Мимолётности Чуда. Соразмышления с А.Ф. Лосевым».

Когда у Ковалёва накопилось достаточное количество весомых работ, мы решили издать сборник его трудов под названием «Философия постистории». Над составлением и примечаниями я работал в течение 1991 года, а сама книга вышла в 1992 году в московском издательстве ALVA-XXI тиражом 1000 экземпляров со всеми библиографическими данными.

Виталий Иванович удивлялся моему бескорыстному стремлению помочь ему в публикации трудов, считал моё подвижничество типично русским поведением как «жизни для других». На что я отвечал ему по-философски: «Для меня сам процесс познания и есть цель. Cogito ergo sum.»

Ковалёв принял также активное участие в Лосевских чтениях, которые я организовал и обобщил в малотиражном сборнике «Вокруг Лосева» (М., 1990). Он сделал ряд замечательных докладов: «Миф, личность, история и конец разлуки», «Решимость мыслить. Диалектическая феноменология А.Ф. Лосева»,  «Гнозис Лосева и путь к метазнанию», которые по достоинству оценили почитатели великого философа. Благодаря этому Виталий Иванович вошёл в круг специалистов, разрабатывавших классическую мысль в целом, таких как Ильенков, Гулыга, Гайденко, Михайлов, Тахо-Годи.

Отдав должное наследию Лосева, автор диасофии снова вернулся к любимому Гегелю. Он создал специальный сайт его имени и использовал его как платформу для продвижения в сети собственных трудов. Я отнесся к этому с пониманием, потому что в моём становлении как мыслителя гегелевская философия тоже играла значимую роль. Освоив наследие Платона по полному собранию его сочинений, я решился штурмовать «Науку логику». Несколько недель подряд вставал рано утром, брал в руки очередной томик Гегеля и уходил в лесопарк Кузьминки, где погружался в головокружительные глубины спекулятивного мышления гения. Это было своего рода испытанием на прочность воли к знанию.

В вузе, а потом – в очной аспиранте, советских студентов обучали «диалектическому материализму», заставляли штудировать ленинские конспекты Гегеля, статьи о нём Фейербаха и Маркса. Позже я узнал также о гегелевской природе исторического нигилизма Бакунина, марксисткой схоластики Деборина, диалектических уроков Лосева.

Признавая значение Георга Вильгельма Фридриха Гегеля как создателя «феноменологии духа», абсолютного идеализма, стройной и динамичной системы диалектического мышления, которая преодолела ограниченность формальной логики и положил противоречие в основу самого метода, я никогда не делал из немецкого философа идола.

Для Виталия Ивановича Гегель –  это истина в высшей инстанции. Для него он не только «фундамент, основа, субстанция, краеугольный камень нормального философствования». По его убеждению, «философия Гегеля достигла статуса абсолютного знания, т.е. знания о знании». Гегелецентризм Ковалёва доходит до гегелемании.

Круг авторов его сайта hegel.ru, входящего в мировое сообщество исследователей великого немецкого мыслителя, типа G.W.F. Hegel: Werke, Hegel-Archiv, Hegel-Institut Berlin, International Hegel-Society, The Hegel Society of America etc., вращается вокруг Гегеля, как Церковь вокруг Христа. Вот лишь некоторые темы публикаций: онтологическое мышление Гегеля; проблема человека в философии Гегеля; спекулятивный метод Гегеля; диалектика как логика и теория познания; философия как абсолютный идеализм; гегелевская парадигма свободы; Гегель против Хайдеггера; Гегель как судьба России; как нельзя критиковать Гегеля; проблемы реконструкции и интерпретации его наследия; Гегель за 90 минут; что после Гегеля?

Весьма показательна в смысле гегелемании рубрика «Всё это было бы смешно», где собраны байки, анекдоты и поговорки про гуру Абсолютной Диалектики. «Гегеля в мешке не утаишь», «Без труда не вытянешь Гегеля из пруда», «Не руби Гегеля, на котором сидишь» и т.д. Все они якобы «народные», а на самом деле явно сочинены самим Ковалёвым, как и эпиграф к веселой странице, подписанный его собственным именем:

    Сказал мне однажды Гулыга,

    Что Гегель – предтеча ГУЛАГа.

    Знавал я таких бедолаг:

    Им Гегель страшней, чем ГУЛАГ.

В ответ у меня спонтанно родились такие строки:

Был Гегель Советам не страшен,

Его охраняли сто башен, –

Маркс, Ленин, Деборин и враг,

Придумавший стройный ГУЛАГ.

Ещё о сайте Ковалёва, превратившемся в путеводитель по его философско-литературному наследию, хочется сказать следующее. Странно, что на свободном, не ограниченном по объему пространстве интернета, не нашлось места для замечательной статьи Виталия Ивановича «Семь лучей в начале зимы», где он достаточно глубоко и обстоятельно анализирует мой поэтический сборник 1993 года. Нигде – ни в одной статье, ни в комментариях, ни в примечаниях и ссылках – нет даже простого упоминания имени составителя его первой и единственной книги «Философия постистории», не говоря уже о словах благодарности.

До тех пор, пока Виталий Иванович трудился в рамках творческого объединения «Собор», Лосевских бесед, специалистов по Гегелю и классической философии, он проявлял свои лучшие профессиональные качества как яркого мыслителя-диалектика. Но когда благодатная почва исчезла, ушла из-под ног, Ковалёв оказался в «безвоздушном пространстве», а точнее – в иной среде обитания. В эти «томительные годы», по его собственному признанию, он чем только не занимался: от печного строительства до консультирования высоких чиновников, одновременно накапливая кое-какие новые мысли.

Некоторое оживление интеллектуальной деятельности Ковалёва с выходом на публику в виртуальном мире произошло после 2011 года, когда на упомянутом сайте он затеял так называемый «Мониторинг времени». Таковой длился более 4 лет с комментариями до 2018 года. Главная задача мониторинга состояла в коллективном наблюдении за событиями «витка Денег» в спирали истории России, а также соответствующих им перекличек в предыдущих витках. Разумеется, по методологии самого администратора проекта.

Наряду с цифровым расчетами, привязанными к тем или иным датам, появились новые абстрактные заявления типа: «Постистория – это нарастающая неопределённость». «Россия с прошлого года завершила свою историю». «Кончатся деньги, кончится и государство».

Какие ещё размышления овладевали умом философа, мы можем узнать из серии его статей, посвященных России и проблемам человеческой эволюции.  Продолжая развивать свои фундаментальные принципы парадигмы разума и постистории, Ковалёв строит новые модели развития нашего общества.

В электронной публикации «К вопросу о перемене» 2015 года подробно изложена схема деления мировой истории на фазы: 1. Чёрную; 2. Горячую; 3. Зелёную; 4. Холодную и 5. Белую, которые своеобразно повторяются на очередных витках развития логарифмической спирали времени. Каждой фазе соответствуют некоторые ключевые события, опыт властных структур, а также «волны сопротивления» отдельных людей, слоёв населения и целых классов.

В этой дерзновенной попытке систематизировать всё прошлое, настоящее и будущее, наряду с банальными фактами, где известное не равно познанному, есть любопытные мысли. Однако в целом историческая модель Ковалёва механистична и крайне схематична.

Это особенно хорошо видно на примерах, связанных с историей России.  Изначально Ковалёв не видит преемственности между древней Русью и Московским царством, осуждает «захват Московией новых земель», грандиозные завоевания Петра Великого оценивает как «переименование Московии в Российскую Империю». Главу Священного Союза христианских монархов он называет «жандармом Европы», а расцвет русской культуры и науки в эпоху императора Александра III считает «компенсацией убогости российской жизни».

Большевистский переворот для него — это начало «эпохи власти», где красный террор – проявление «революционного правосознания». В социализме он выпячивает роль «лагерной экономики», а знаменитый период национал-большевизма 1943-1953 годов, связанный с победой СССР в Великой Отечественной войне, называет «нарастающим маразмом последних лет правления Сталина».

Всю советскую историю Ковалев цинично делит на две основные фазы: «ленинско-сталинскую, людоедскую, и послесталинскую, относительно вегетарианскую». Понятно, что ему симпатичны не вожди большевиков, а деятели сопротивления и диссиденты, но при этом он приветствует русско-американские реформы коммунистических аппаратчиков Горбачева и Ельцина. Период правления Путина оценивается как «полная смерть политической жизни в стране, омертвение культурной жизни», а новые перспективы как «исторический тупик», путь в никуда.

Русский мир для него – это сплошной симулякр Запада, безудержное подражательство. Характерная черта России, по его мнению, состоит в огромной пропасти между тем, чего она хочет и тем, что она совершает. Перефразируя известное высказывание Гёте о Мефистофеле, Ковалёв пишет: «Она вечно хочет добра и вечно совершает зло».

Все лучшие проявления русской культуры это якобы «исключения из правила», «отклонения от нормы». Служение высокому идеалу Святой Руси, поиски правды и справедливости, гениальные произведения наших современников, – всё это «бегство от реальности», в действительности страшной и порочной.

Спрашивается, в чём причина такой откровенной русофобии?

Ответ на вопрос мы находим в оценке Ковалевым событий на Украине. По его убеждению, «победа украинской революции Достоинства» была  «сильнейшим ударом по лживым основам путинского режима».

Воссоединение исторической Тавриды с Россией в 2014 году для него  «оккупация и аннексия Крыма как ответ на украинскую революцию». Последовавшая за этим Русская Весна в Новороссии это «инспирация и прямая организация беспорядков, с целью захвата органов власти на Юге и Востоке Украины». В результате появились «фейковые республики ДНР и ЛНР», начавшие войну с украинской армией.

В затянувшемся военно-политическом конфликте Ковалёв открыто становится на сторону «незалежной», выражая надежду, что «украинская революция станет «кощеевой иглой путинского режима».

Формально Ковалёв размышляет о России с позиции её гражданина, но я знаю об украинском происхождении Виталия Ивановича. Он родился в городе Карловка Полтавской области. И эти этнические корни ясно проявляются в оценках, касающихся его малой Родины.

В статье «Россия: последний виток» (2011) рассматривается новейший период нашей истории, который назван «эпохой денег», потому что после победы либерально-буржуазного клана во главе с Ельциным, был реставрирован капиталистический строй, многие покорились демону наживы.

«Эпоха денег явилась лишь развитием метаморфозы, случившейся в эпоху власти [то есть социалистический период – Ред]. Свалившаяся нежданно-негаданно в Перестройку и в 90-е годы свобода не была завоевана и выстрадана советскими людьми, и потому они тут же в массе своей затосковали по прежнему хлеву и с радостью отдались её новому властителю. Народ окончательно превратился в население, в послушное, равнодушное, апатичное стадо, реагирующее только на жрачку и щёлканье кнута».

А после прихода к власти Путина, «все идеи умерли, идеологии зачахли, мифы потускнели, осталось одно – строгать капусту» [т.е. зарабатывать зелёные баксы, американские доллары – Ред.]

Насчёт того, что «все идеи умерли», – это, конечно, явный гротеск, литературная гипербола, ведь сам Ковалёв признаёт, что сопротивление режиму на просторах интернета весьма активное, там царит «россыпь мнений».

В качестве примера можно привести его собственное произведение под названием «Интервью, которого не было». Это одно из лучших литературно-философских сочинений постисторика, где в форме вымышленного диалога изложены основы всего мировоззрения автора: от обоснования диасофии и парадигмы разума, до утопических фантазий о Беловеке, то есть богочеловеческой личности, цель которой максимально приблизить человека к истине, стать более совершенным в условиях формирования мировой памяти и универсальной миссии Интернета.

Признавая реставрацию капитализма в России как исторический факт, а также многие несправедливости и гримасы либерального режима, следует учитывать также, что главные инициативы буржуазных реформ, включая «шоковую терапию», исходили извне, найдя поддержку у продажной «элиты». И если Ковалёву не приемлем навязанный циничный, развращающий образ жизни, то почему он опубликовал на своём сайте программную статью «Гибель Империи» Егора Гайдара, одного из главных идеологов и руководителей властного поворота, развалившего СССР? Может быть, потому что оба считают попытки восстановить союзное государство «постимперским синдромом»? Гайдар был одним из разработчиков Беловежского соглашения, зафиксировавшего крах Советского Союза, а автор парадигмы времени доказывает «неизбежность» краха России как мощной державы.

Чем далее Ковалёв описывает эпоху Путина, тем более сгущаются краски, более резким и грубым становится его язык, доходящий до карикатуры. Он напомнил мне стиль Михаила Эпштейна, издевательски объединившего в очерке «Обломагин» противоположные характеры литературных героев Обломова и Корчагина.

Россия, по мнению постисторика, это уже не страна, а «сторона», «бессубъектное государство», зашедшее в тупик. «Она лежит, распласталась по своей территории, впав в тяжелый летаргический сон. Из неё будто бы вынули душу или выкачали воздух».

«История путинизма, – восклицает выходец из Карловки, – это пошлейший и отвратительный провинциальный фарс. Путинизм – убогая философия отходов распада советской системы…».

Далее рисуется безотрадная картина: «Полное отсутствие глубины. Всё идёт по поверхности. Плоская политика, плоское искусство, плоская религия, плоская жизнь. И повторы, повторы, повторы… Всюду подмены, симулякры, фальшак. Муляжи, манекены, андроиды».

Эта жалкая карикатура – не конец злобных фантазий постисторика. В обличительном гневе он доходит до использования нецензурных слов и выражений, что свидетельствует об инволюции мыслителя: от высокого стиля Гегеля и Соловьева до пошлостей Пионтковского и Бильжо. Отказавшись от собственного принципа следования «всепроникающей мудрости» и завета «плыть сквозь нынешность, не задевая её», автор «Мониторинга», в конце концов, доходит до явной клеветы, до прямых оскорблений президента России.

Понятно, что такие, мягко говоря, субъективные комментарии Ковалёва далеки от науки. Они не соответствуют реальности, которую мы имеем возможность оценить на собственном опыте. Хотя наша действительность на самом деле далека от совершенства и ей присущи вопиющие противоречия.

Каковы же перспективы у России по модели Ковалёва? Какой прогноз развития?

Вспомним, что в структуре его парадигмы времени есть так называемая «белая фаза». Белая фаза пентады российской истории по данной схеме представляет собой ряд сворачивающихся витков спирали времени, который начался в 2016 году, а завершается в 2028 году. Это – заключительная фаза постистории России, «время подведения итогов её грустной судьбы, период распадения империи на значительное количество государственных образований и запутанности их отношений друг с другом и с остальным миром».

«Итогом заключительной фазы, согласно Ковалёву, станет «полное историческое фиаско России, которое перейдет из предположения в факт во второй половине белого эона». Постисторик называет пятый виток «белым», потому что в нём сущность эпохи подошла к своей последней черте, «как бы надевая саван, приготовилась к переходу в инобытие». Это эпилог, «могильная плита истории России».

Возможно, в данном предположении автор проецирует на Россию своё собственное состояние старости, глубокого кризиса и депрессии, своё предощущение близкого перехода в «царство теней». Ведь постистория, по его последним перерасчётам, должна была завершиться в 2024 году.

Учитывая сказанное, с моей точки зрения, важно также обратить внимание на явные ошибки в прогнозах мониторинга.

По предположению Ковалёва белая фаза витка должна была наступить осенью 2014 года, а затем приобрести необратимый характер. Кардинальные изменения поставят под угрозу само существование нашей страны. «Власть, уходя в могилу, может вслед за собой потащить и единое государство».

Как мы знаем, 2014 год, действительно, стал рубежным в истории России. Однако по содержанию произошло нечто противоположное предсказаниям постисторика, жаждавшего развала РФ и крушения её государственности. После победы нашей сборной на спортивной зимней Олимпиаде в Сочи и воссоединения Крыма с РФ началась Русская Весна в Новороссии. Она вызвала бешеное сопротивления украинских нацистов и привела к масштабным санкциям Запада против нашей страны.

Другой математически рассчитанный прогноз Ковалёва, где 2021 год назван «крайним сроком краха России», и где сказано, что «сарай может обрушиться раньше», тоже не сбылся. В действительности в 2022 году началась СВО, продолжившая общее наступление русской цивилизации, которое углубило раскол Украины, предавшей Русь.

Поскольку парадигма времени, включая её последнюю фазу, сама по себе не зависит от политики и идеологий, то следует признать начало распада Украины объективной необходимостью, исторической неизбежностью.

Гиперкритическая позиция Ковалёва по отношению к Великой России приводит его в стан оппозиции (Гайдар, Пионтковский, Пилипенко и др.). Закономерно и то, что многие корреспонденты Виталия Ивановича оказались в эмиграции на Западе: Эпштейн, Вишневецкий и Марченков – в США, а его дочь Лаура – в Великобритании.

Кстати, о кончине Виталия Ивановича я узнал не от эмигрантов, а через москвича Алексея Георгиевича Горбачёва, одного из основателей «Прометея» и «Собора». Он автор научно-фантастической теории о БСФРЖ (более совершенной, чем человек, форме разумной жизни), которая перекликается с мечтой о Беловеке.

В публичной переписке на сайте hegel.ru Ковалёв пишет такие строки: «Поддержу Лору: преступная, подлая, жестокая политика России в отношении Украины покрыла империю вечным позором, от которого ей никогда не отмыться. Пропасть, зияющая между Россией и Украиной, теперь столь глубока, что совершенно невозможно говорить о каком-либо их общем будущем. Эта пропасть — экзистенциального свойства, которое неуничтожимо никаким внешним способом, ибо выражает фундаментальное различие добра и зла, рабства и свободы».

Добро и свободу в данном письме олицетворяет марионеточная Украина Зеленского, а зло и рабство – суверенная Россия Путина. Комментарии, как говорится, излишни.

Теперь подведём общие итоги.

Нет сомнения в том, что личность Виталия Ивановича – незаурядная, яркая, свободолюбивая. Однако его философский и жизненный опыт свидетельствуют об опасности подмены якобы идеальной, абсолютной «парадигмой разума» самого разума как такового, открытого для многих парадигм, не говоря уже о здравом смысле.

Давно известно, что в каждой гипотезе есть элемент веры или мифа, как говорил Лосев. Часто именно энергия веры движет учёным, вдохновляет его на новые поиски и аргументы. Иногда научная по форме парадигма доводит увлечённого автора до фанатизма, до игнорирования других гипотез и точек зрения.

Спекулятивные абстракции «постисторика» часто противоречат конкретике. Когда автор парадигмы времени обращается к исторической реальности, она подвергается схематическому расчленению, крайне упрощенным, тенденциозным, высокомерным оценкам. А ведь в суммарной истине должно быть место и для правды.

Очевидно, что в последнюю пару десятилетий своей жизни Виталий Иванович находился в прозападном информационном поле, потому и не понял, что противники России использует Украину в своих интересах, делая из неё что-то вроде «Антироссии». Он забыл, что законы кармы, в том числе закон исторического возмездия, действует для всех стран и народов одинаково. Украинцы отрубили сук дерева, на котором сидели, и сами поплатились за это.

Согласно Ковалёву, в эпоху Путина наступил не только финал истории, но и «конец философии», выразителем которой он якобы является. Однако мы знаем о фундаментальных трудах другого современного мыслителя – Александра Дугина, считающего себя «последним философом». Ковалёв не знает ничего про «ноомахию» Дугина и его теорию «конца света», а Дугин не желает знать о диасофии Ковалёва и его «конце истории». Вот намёк вам про «конец», кто усвоил – молодец.

Перефразируя название статьи Виталия Ивановича «Куда ушёл Гегель?», мы можем спросить: «Куда ушёл Ковалёв?». В пантеон последователей диалектической «Науки логики»? В архив знаменитых выходцев из советской Карловки? Или в иное информационное пространство типа интернета, где все ссылки открыты для желающих? Думаю, что отчасти он направился в Англию, к дочери Лауре, которая была и остаётся одним из немногих вдумчивых читателей трудов отца.

Жаль, что таким образом пути бывших друзей и собеседников разошлись, несмотря на всё хорошее и доброе, что было сделано нами в молодые годы.

Павел Тулаев, Москва, 30 июня- 4 июля 2025 года