Памяти Игоря Львовича Дёмина (1958-2013)
Не думал я, что путевку в Рай моему давнему другу Игорю Дёмину придется писать в этом году. Умер он совершенно неожиданно 29 июня в день своего 55-летия на даче под Москвой, где начал строить своими силами «фазенду». Умер прямо за праздничным столом – то ли от передозировки спиртного, то ли от закупоренной печени. Так мне рассказали на похоронах приятели Игоря, бывшие с ним рядом в этот трагический час.
Страшная сила – этот алкоголь! Сколько замечательных людей он скосил на смерть в расцвете сил. Вот и наш герой стал очередной жертвой спиртного Змия, этого эффективного оружия массового поражения на фронтах мировой войны.
Игорь не был простым человеком. Он был гением, литературным и политическим. Его особый публицистический стиль я назвал бы авангардизмом в социологии. Демин думал, как ученый, а сочинял, как художник-модернист. В одном из своих ранних произведений он назвал себя «белой косточкой на крае русской земли».
По образованию Игорь был востоковедом (помимо обязательного английского он владел языком фарси), по опыту военной службы – офицером разведки в Афганистане, по гражданскому долгу – одним из ярких лидеров русского издательского андеграунда. До распространения интернета Игорь печатал тоннами патриотическую литературу и развозил её по всей стране на грузовиках и газелях. Москву он «окучил» досконально – вдоль и поперёк.
Познакомился я с Игорем в нашей славной столице в конце 1980-х годов, когда великая коммунистическая держава СССР неудержимо приближалась к своему краху, и лучшие люди страны искали спасительный выход. Разумеется, каждый видел это выход по-своему, с точки зрения своих интересов и взглядов.
С началом политической кампании «гласности и перестройки» общественная жизнь в Советском Союзе перешла из фазы идеологического застоя – к периоду революционного брожения. То тут, то там возникали независимые кружки, дискуссионные клубы, полулегальные организации и партии. «Самиздат» вышел из подполья в виде новых газет и журналов. Я тоже возглавлял тогда один из таких кружков под названием Творческое объединение «Прометей», позже переименованное в «Собор». К нам на семинары и конференции приходило немало талантливых людей, одним из которых был Игорь Львович Демин.
На круглом столе по теме «Народ и интеллигенция» в ноябре 1989 года Демин выступил с ярким словом «Интеллигенция: между молотом и наковальней». В нём он размышлял о раздвоенности русского сознания, о драматической судьбе и мирской неустроенности наших талантов, их вечного «горя от ума».
Манера мышления Демина привлекла меня своей глубокой проникновенностью и парадоксальностью. Будучи необыкновенно начитанным, он не пересказывал уже известное, а стремился взглянуть на предмет по-новому, ухватить за хвост Жар-Птицу прозрения. Этот творческий метод Игорь использовал во всех жанрах – от научных исследований до литературных сочинений.
Например, из его книги «Миф о золотом тельце, или Путешествие по загадочному городу, имя которому Россия» мне запомнилась ироничная фраза о том, как «окосевшие от марксизма русские вместе с китайцами, подобно бурлакам, тянули огромную баржу с надписью КОММУНИЗМ В БУДУЩЕМ ОБЕСПЕЧЕН». Тексты Демина, прочитанные мной еще в рукописи, представляли собой какую-то причудливую смесь из авторских мемуаров, сатиры в духе Булгакова и юмора Ильфа и Петрова. Новая либеральная Россия виделась писателю в виде бесконечного телесериала в духе эпопеи «12 стульев».
Только одно из известных мне сочинений Демина – «Князь Игорь» – отличалось возвышенным аристократизмом и тонкой поэтической эстетикой:
Мой тезка, могучий и добрый князь,
Задумал поход в половецкие степи –
Награбить добра и пожечь кочевий
И удаль своих дружин показать.
Собрал он немало воинства ратного
Под стяг свой со всех сторон русской земли,
Дружины удельные в Новгород-Северский
со множества княжеств к нему подошли.
Всей земли русской собрал силу,
Племенную знать –
Поиграться, порезвиться, удаль показать.
И глядели крестьяне окрестные –
Из ворот выходили полки, купола блестели золоченые,
И висел над городом звон малиновый
В чистом воздухе,
Вторя маю и птичьему гомону…» и т.д.
Эту небольшую поэму на 17 страницах я перечитал с глубоким погружением неоднократно. И каждый раз удивлялся художественному вкусу автора, пересказавшего известный шедевр средневековой Руси языком литературного модерна. Подготовив «Князя Игоря» к первому изданию, я сопроводил его своим собственным стихотворным посвящением автору:
Вижу коня – не кобылу – в поход снаряженного:
В стойле усталый стоять, бьет он копытом и ржет.
Воин, плащом прикрывая алым доспехи от ветра,
Огненный меч проверяет – крепко ли в ножнах сидит?
Щелк! – и под солнцем зажглись лучи многоцветного камня,
Доброю сотней зеркал отразили рыцаря лик.
Только Господу нашему сотворить осталось молитву;
На колени становится, голову в шлеме склонив.
Что-то шепчут уста, замирают… Тихо в округе
В этот ранний, февральский, набухший сонливостью час.
Вот поднимается, махом седлает белую птицу
И улетает стрелой, вонзившись в разбуженный лес.
Тайна рождения князя Игоря XXI века скрывается в небольшом примечании о том, что вдохновительницей поэта была его двоюродная бабушка – урожденная княжна Воротынцева.
«Белая косточка» была очевидна и в облике отца поэта – Льва Михайловича Демина (1923-2008), с которым я имел честь подружиться. По виду и манере поведения он был типичный барин, с седой бородкой, как у Тургенева, и мягким приятным голосом. Профессиональный историк и журналист, писатель и востоковед (специалист по Индонезии в офицерских погонах), а также преподаватель с многолетним стажем – он был завсегдатаем патриотических собраний. Со Львом Михайловичем мы виделись то в Русском Географическом обществе, где он был одним из руководителей, то в Музее «Слово о полку Игореве», то на концертах классической музыки.
Выражая свое глубокое доверие Лев Михайлович попросил меня написать официальную рецензию на его учебное пособие «Взаимодействие культур и проблема взаимных культурных влияний», которое он составил на основе курса лекций, прочитанных в московском Университете Дружбы Народов. В качестве благодарности он подарил мне с автографом одну из лучших своих книг «С мольбертом по земному шару» о художнике-баталисте Верещагине, а также несколько задушевных бесед у него дома. Последний раз я видел Демина-старшего на 80-летии, где познакомился с его дочерью – Юлией Львовной, симпатичной и приветливой женщиной. Мать Игоря Демина – Элю Тимофеевну – я, к сожалению, никогда не видел.
Лев Михайлович и Игорь Львович оба были талантливы, но совершенно по-разному. Демин-отец по литературному стилю – реалист, русский классик сталинской закалки и военной выправки. Академику РАЕН и опытному профессору были интересны отечественная история, культура, приключения наших великих путешественников и первопроходцев. Демин-сын стал сочинителем в духе постмодерна и неформальным художником-авангардистом, у которого «рамки стоят дороже, чем сами абстрактные картины». Он был вольнолюбивой, своенравной личностью западного типа, прежде всего ценившей свободу творческого самовыражения.
Кстати, однажды Игорь неожиданно привел меня в мастерскую знаменитого скульптора Зураба Церетели, где он подрабатывал переводами. Перед беседой Демин разложил на столе листы со своими художественные фантазиями в духе Кандинского, и авторитетный мастер из вежливости вынужден был дать рисункам высокую оценку.
Свой опыт богемной жизни и скитаний по диссидентским выставкам Игорь описал в книге «Художественная жизнь России 70-80 годов». На обложке помещена цветная карикатура, изображающая раскол русского общества на Белых и Красных, который управляется террором закулисной фирмы «Рога и Копыта». Послесловие к этому эзотерическому эссе написал наш общий друг Андрей Кирсанов, автор доктрины СУОНИСТИКА (Стремящееся ускользнуть от научного познания).
Однако меня с Деминым связала не любовь к искусству, а любовь к Родине. Игорь, как и его тезка князь, был верным воином Руси, смелым стратегом и хитрым партизаном. Нашим общим предприятием стал научно-интеллектуальный центр «Альфа и Омега». Его задачу я сформулировал поэтически и философски:
«Альфа – первая буква греческого алфавита, Омега – последняя. Они суть символы начала и конца. И наш путь: это путь от «альфы» до «омега». Ибо начнёшь с «Аз»,– придёшь к «Я», пойдёшь по кругу,– придёшь к центру, откроешь бесконечность – она свернётся на ладони твоей души.
Мы – разные, но имеем общую точку опоры – в центре круга «Альфа и Омега». Вокруг него вращаются наши помыслы и дела: цифры, расцветающие плотью форм; слова, светящиеся смыслом; хороводы песен и гимнов; лучезарные щиты и упитанные потом борозды. Они волшебным кольцом охватывают Собор Соборов, видимый и невидимый, белокаменный и крылатый.
Я спрашиваю дорогу. Ты берёшь воду из источника. Он правит коня. Она знает привал под дубом. Мы идём по ковру и не врём».
Игорь раскрыл задачи нашего неформального объединения в политической и идеологической плоскости: «Альфа и Омега» – аналитический центр, созданный правыми национальными интеллектуалами в октябре 1989 года по типу Польских летучих университетов. Не имеет жесткой структуры, призван в самое незамедлительное время перевести всю парадигму общественного сознания в право-монархическое, охранительное русло в интересах Русского народа. Имеет филиалы в стране и широкие международные контакты, заинтересован в равноправном сотрудничестве с индивидуалами (прежде всего – профессионалами, уже владеющими тонкой информацией) и организациями. Основные сферы интересов: политология, геополитика, теория научной информации, генетика, комплекс изучения Арийства. Основные методы работы: конференции, семинары, сброс тонкой аналитической информации». То есть по сути концептуальное творчество.
Под грифом «Альфа и Омега» вышло более 50 брошюр разного формата. Среди них – несколько выпусков малотиражного журнальчика «Русское дело сегодня», где Демин публиковал преимущественно свои собственные опусы и аналитические справки, а также книжную рекламу. Издавал он очень небрежно, с полиграфической точки зрения – некачественно, зато реализовывал печатную продукцию быстро и недорого. В этом ему помогала известная в то время «Независимая библиотека» Юрия Николаевича Кушкова, где имелся бесплатный ксерокс и были налажены связи с дешевыми типографиями. По интеллектуальному уровню материалы «Альфы и Омеги» были весьма продвинуты, имели общую линию под девизом «Союз Право-монархических сил», хотя среди авторского состава были личности разных убеждений. Этот праворадикальный союз жестко полемизировал с левацким национал-большевизмом и нео-евразийством, входившими тогда в моду. Помню одну шуточную картинку, где титул с обложки журнала «Элементы» Александра Дугина (продолжение «Elementes» Алена де Бенуа) был переделан на «Алименты», а на изображенной ниже карте Евро-Советской Империи была надпись: «Россия их не будет платить! Хватит с нас своих комиссаров».
Другой важный эпизод из жизни Игоря Львовича связан с таинством его Крещения. Я сам стал православным только в 30-ти летнем возрасте. После этого постоянно ездил в выходные и праздничные дни на причастие к своему духовнику о.Дмитрию Дудко – в храм Святителя Николая Чудотворца в Черкизово, что недалеко от ж/д станции Пески. Узнав о моих периодических встречах со знаменитым русским пастырем, Игорь решил однажды поехать к нему вместе со мной. После вечерней исповеди в субботу он принял решение на утро креститься. Когда мы потом, после воскресной литургии, шли обратно до московской электрички, новообращенный поведал мне о чудесном ощущении «отверзшегося Неба». Демин не стал строгим христианином, но всегда подчеркивал, что «православие гораздо ближе к русской доктрине, нежели коммунизм».
Когда я написал исторический очерк «Крест над Крымом» (1991), мой друг помог мне издать его под названием «Рассказ о том, как Русь ходила на Царьград, отвоевала у татар Корсуньские земли, победила турок, англичан и французов, а сама себе задала задачку». Правда, напечатал Игорь книжку некачественно, потерял сделанную мной цветную обложку, но всё-таки авторский труд не пропал, и в результате попал, куда нужно.
Моему первому сборнику трудов «К пониманию Русского» (1994), опубликованному за свой счет после возвращения из США, где я читал курс лекций “Russian Culture and Civilization”, Игорь Демин написал предисловие. Там он, в частности, говорит, что «многие мысли автора, его отдельные литературные приемы и даже некоторые понятия и слова, очень близки моим собственным», а в последних своих письмах отмечал, что «мы ходим весьма схожими путями», хотя у каждого из нас были свои особенности.
Куда бы я потом не ездил – в Испанию, Бельгию, Словению, Украину – я всё время возвращался из других миров на наши привычные книжные развалы, где казаки в штатском и неутомимые бабули торгуют патриотической литературой. И тогда я понял, что от Судьбы не уйдешь. Все нити наших жизненных троп связаны Её Величеством в смысловые узелки. И куда бы мы ни направлялись, всё время возвращаемся к самим себе.
Что бы я потом ни издавал – журналы «Наследие предков» или «Атеней», книги конспиролога Энтони Саттона или генералиссимуса Франко, собственные исследования о Родных Богах или очерки о Героях Нашего времени – Игорь Демин всегда появлялся на презентациях, конференциях, круглых столах в качестве давнего приятеля и соратника.
С распространением интернета издательская деятельность стала постепенно угасать. Бумажные журналы заменили веб-сайты, а книги – электронные библиотеки. Игорь проводил за компьютером дни и ночи напролет, и как сам он говорил «жил в интернете», изучая сотни публикаций самого различного толка. Виртуальная реальность была ему по вкусу, ибо давала больше творческих и личных возможностей.
Встречаться мы стали всё реже и реже, но вдруг Игорь неожиданно воскрес под псевдонимами Имперский и Кунцев, подключив меня к своей адресной E-MAIL рассылке. И мне тогда стали регулярно приходить его письма-размышления в электронном виде. По самым различным темам: политология, социология, военная доктрина, альтернативные технологии, геополитическое прогнозирование. Иногда его записки напоминали по стилю аналитические статьи, методологические разработки и планы-проспекты, иногда – душевные исповеди или мемуары, а иногда – поток сознания графомана и пьяный бред. Некоторые свои очерки, в том числе программные с изложением технических планов, Игорь писал на английском языке.По-видимому, он искал понимания и за рубежом.
Среди этих откровений фаната авангардной социологии порой попадались настоящие перлы. Например, помогая главе «Русской Аналитической Школы» Юрию Васильевичу Курносову в подготовке его новой книги об интеллектуальном оружии, наш гений Имперский написал весьма толковые страницы. Сильное впечатление на меня произвели его проекты «Междисциплинарной разведки» и сетевого поисковика «Web-3 Semantex». Весьма полезны были и его замечания к моему HiTech проекту «Генератор».
В последних записках красной нитью проходит мысль Демина о необходимости качественно новых, прорывных путей развития Русской мысли и нашей цивилизации в целом. Авангардисту смешны были примитивные шаблоны, куда «рабы одной идеи» и их последователи «дятлы-идеологи» пытались впихнуть быстро развивающуюся, противоречивую реальность. Он стремился избегать тупиковых вариантов развития, призывал единомышленников «выскользнуть из навязанных нам вражеских сценариев», чтобы сыграть на Русском поле свою самостоятельную игру, свою победоносную шахматную партию, где Белые начинают и выигрывают…
Обладая огромным кругозором и развитой интуицией, то что называется «седьмым чувством», Игорь воспринимал действительность не плоско, а многомерно, стремясь увидеть в сложных явлениях их глубинные причины и то, что он называл «обратной стороной Луны» (the dark side of the Moon).
При этом он мыслил себя не как главу партии или какой-либо оппозиционной организации, а как аналитика-проводника, разведчика виртуальных миров, который сверлит гносеологические дырочки, куда агитаторы будут заливать воду своей пропаганды.
Авангардным методам познания соответствовал его своеобразный язык, полный иронии, скрытых намеков и языковых каламбуров. Одну из своих критических оценок марксизма он выразил в парафразе артиста Филиппова из советского кино-фильма «Карнавальная ночь»: «Есть ли жизнь на Марксе, нет ли жизни на Марксе – это науке неизвестно!». Жизненно важную для нас проблему русской государственности он сформулировал в анекдоте: «В анкетах будущей национальной России появится специальная графа «Укажите, когда, где и при каких обстоятельствах вы перешли на сторону русского народа». И везде наш авангардист, честолюбивый и порою высокомерный, хотел быть первым: «Всё равно Creator – я, а вы хоть колоннами по 8 человек шагайте круглосуточно».
Игорь Имперский понимал, что царскую Россию в полной мере уже не вернуть, что наивно и бесполезно «планировать прошлое». И всё же, Белому воину по душе был именно черно-злато-белый флаг Романовых, а не красное знамя Интернационала. Он искал пути продуктивного компромисса с новой властью (особенно руководством армией и спецслужбами), как это делали «военспецы» дворянского происхождения после революции. Он хотел всем всё объяснить: от метафизики и космологии – до real politics и медицинских рецептов. При этом наш авангардист любил фантазировать, сильно преувеличивал свои успехи и часто «блефовал на гране фола».
Будучи издателем полулегальной литературы, вольный казак вынужден был отбиваться от постоянных наездов трусливых бюрократов и «погромщиков в законе». Игоря до глубины души возмущало то, что искренних патриотов, беззаветно преданных Родине, преследуют, шельмуют, репрессируют: «А где собственно лидеры, организаторы, управленцы? Наш Русский плацдарм-пятачек простреливается со всех сторон. Его собственно уже почти и захватили, вернее, проехались гусеницами, почти всех полузасыпало. И думаю, еще в спину полетят зажигательные бутылки…».
После смерти Льва Михайловича Демина в 2009 году и получения части отцовского наследия Игорь Львович стал чаще и больше выпивать. По свидетельству очевидцев, иногда он напивался до невменяемого состояния, что приводило к неприятностям всякого рода. Тщетны были попытки друзей и близких отлучить писателя от алкоголя. Его мысли, и прежде сумбурные, стали прыгать, как черти. Вслед за грамматикой в переписке пропал ясный стиль, а потом – и здравый смысл.
Возможно, что склонность к пьянству возникла у Игоря после сильной психологической травмы, перенесенной в годы Афганской войны. Офицер военной разведки неоднократно рассказывал о тяжело перенесенном тифе, об ужасах бомбардировок и ранней смерти боевых товарищей. Из-за того, что ему без специальной экипировки приходилось летать на реактивных самолетах с огромной скоростью и на больших высотах, потом на гражданке стали болеть уши. В марте 2013 года из ушных раковин пошел гной, и друзьям едва удалось спасти жизнь Игорю.
Шумный, суетливый и многомиллионный мегаполис, переполненный мигрантами из Азии, Африки и Латинской Америки, всё более омрачал ранимую душу ветерана войны. В минуты тяжелых размышлений он мечтал уехать из Москвы за рубеж или хотя бы поближе к природе, чтобы обрести вторую молодость или уютную старость. Когда появились деньги, он решил приобрести домик в деревне Полушкино и стал пристраивать к нему веранду, баню, курятник. Под мастерскую художник почему-то решил выкопать глубокий подвал, вроде бункера. В столичном писателе пробудился дремавший инстинкт хозяина, и он неистово взялся за лопату и грабли.
В одном из последних писем другу по переписке Василию Робакевичу (США), которые он рассылал одновременно нескольким интернет-корреспондентам, Игорь не без гордости сообщал (цитирую без редактирования):
«Дорогой Василий ну еще месяца 3 я таскаю шпалы, вожу и месю цемент, а потом перехожу сугубо на Духовное творчество, я хочу:
1.подвигнуть больших людей сформулировать Русскую Нац. Идею (чтобы всем Русскимъ хорошо).
- создать свой собственный Ашрам как у Макса Волошина в Коктебеле, где все достойные люди всегда.
3 Возможно я и создам мелкий бизнес (антиквар и живопись в Германию, а оттудова грабли и вешалки)».
Навязчивая идея – эмигрировать из России на Запад, куда-нибудь в Канаду или на остров Рюген, в последние годы преследовала его. Его душу согревало воспоминание, как в начале 1990-х он открыл в Москве представительство русского журнала «Вече», что тогда издавал в Мюнхене Олег Крассовский, лидер антикоммунистического Народно-трудового союза. Теперь Демин мечтал создать за рубежом свой независимый аналитический центр, который он назвал бы The Russian Exile IT Institute of Thorough Technoligies (Русский Институт Альтернативных технологий в изгнании). В Германию ему, действительно, удалось вырваться. Вместе с приятелем-автомобилистом он съездил туда и обратно на специально купленном для этого Пежо, посмотрел центральную Европу, попытался наладить деловые контакты. Однако, в неметчине XXI века он не нашел того, что искал. Островки Белой России утонули в океане атлантизма.
Личная семейная жизнь у социолога модерниста не сложилась. Были у него любовные увлечения, были близкие подруги и жены. С одной из них – Еленой он состоял в браке около 7 лет. Детей у них не было, хотя Игорь мечтал о сыне. Увы! – не судьба. Жена умерла раньше мужа.
Родная сестра Юлия рассказывала на похоронах Игоря, что у брата с женщинами всегда были непростые отношения. К семейному укладу и уюту он не стремился, а всегда был занят какими-то творческими делами или бизнесом.
Вместе с тем, его последняя квартирантка, другая Елена, вспоминала Игоря со слезами на глазах: какой он был добрый, приветливый, интеллигентный, хотя иногда – чудаковатый. В продуктовый магазин ходил в красной шляпе, а когда чужие люди спрашивали про его дела, он начинал фантазировать что-то невероятное.
Часть своей нежности наш добрый гений отдавал домашнему коту Ваське. Этих четвероногих он, вообще, боготворил. Считал их священными животными, коим открыты тонкие, невидимые для нас, миры. И даже посвятил нашим меньшим братьям одну из своих статей «О разведении полезных котов». Вот фрагмент из этого необычного сочинения Демина:
«Мне как-то сон был – рай, воплощение всех мечтаний. Звездное небо, мерцающий млечный путь, ковер самолет, я на нем в персиянских туфлях по-турецки. Мы с Котом Василием летим в звездную пыль, он улыбается и щурится среди восточных сладостей, самовара и мангала с курятиной. Поверху плавно левитирует вверх днищем 5-ти ведерная кастрюля. По ней бегущая строка – Военно-Космические силы России…»
Никто из близких не ожидал скоропостижной смерти Игоря. Он был полон сил и планов, энергичен и весел. Друзья ехали на дачу, чтобы поздравить Демина с 55-летием, а всего через три дня им пришлось хоронить товарища на Митинском кладбище.
Когда во время последнего прощания перед кремацией на гроб покойника (он почему-то был закрыт) стали класть цветы, один из соратников положил рядом с крестом генеральские погоны.
Да, дорогой Игорь, ты был настоящим воином! Мы запомним тебя не с бокалом в руке, а с гениальными мыслями в голове. Во славу России! Во славу наших будущих Побед! Царство тебе Небесное и Вечная Память.
Павел Владимирович Тулаев.
P.S. 27 июля 2013 года урна с прахом Игоря Львовича была перезахоронена рядом с могилой его отца Льва Михайловича Демина на подмосковном кладбище. А 7 августа состоялись поминки на сороковины. Друзья и близкие Игоря встретились в небольшой квартире рядом с платформой «Рабочий поселок», где у него был кабинет с компьютером, библиотечкой и складом собственных картин. Рядом с домом растет 800-летний дуб, под которым Игорь любил медитировать. Душа ушедшего в Иные миры явно присутствовала с нами. Во время поминок Юрий Васильевич Курносов обрадовал собравшихся тем, что стал собирать поступившие воспоминания о Деминых в единый сборник. Там же он намерен опубликовать и некоторые из трудов самого Игоря Львовича. Вернувшись домой под сильным впечатлением, я по-новому перечитал старые статьи моего друга, еще раз внимательно просмотрел его последние электронные письма. В результате, существенно уточнил и дополнил свои воспоминания. Хорошо, что мыслителя-авангардиста поняли хотя бы некоторые из близких ему людей.
